В истории нашего Отечества заслуги русского духовенства разнообразны и обширны. Исторические описания об их заслугах занимают светлые страницы в истории русского народа. Наше русское духовенство всегда принимало самое самоотверженное участие в исторических судьбах русского народа. Особенно ярко обнаруживалась их патриотическая деятельность, когда нормальная государственная жизнь нарушалась какими-либо обстоятельствами, разлагавшими организм отечества.
Сострадательно любя свою веру, отечество, русские пастыри призывали народ объединиться вокруг Церкви и своим единством спасти гибнущее государство.
Особенно велики заслуги нашего духовенства в освободительной борьбе русского народа в первой четверти XVII в. В это время наше отечество подверглось грозному польско-шведскому нашествию. Начало XVII века – это годы тяжелых бедствий, годы особой мощи русского народа. Это было время, когда во всей полноте показались самые высокие и святые качества русского народа, – его религиозность и искренний патриотизм.
В эти годы над русской землей нависла страшная угроза со стороны польско-шведских интервентов, пытавшихся воспользоваться внутренним кризисом русского государства, чтобы лишить его национально-государственной самостоятельности. Этот кризис римские папы сочли за сигнал, решив, что настал удобный момент привести русских “схизматиков” в лоно Апостольской Церкви, взамен отпавших протестантов.
Политика Иоанна Грозного (опричнина) воспитала в государстве такие сословия, что они явились средой, в которой спокойно развивались всевозможные самозванческие замыслы. Простой русский народ был раздражен налогами, крепостной зависимостью, голодом и в огромном количестве бежал в вольное казачество. Бояре были унижены тем положением, в котором они находились в период царствования Годунова. Служивое сословие привыкло получать чины и поместья, и поэтому готово было служить любому авантюристу и королю, лишь бы он им оказывал свои милости, повышая в званиях и раздавая вотчины.
При таком состоянии русского государственного сословия не трудно было различным авантюристам-самозванцам набирать себе войско. Стоило только одним пообещать свободу, другим – вотчины, третьим – важные чины, как около них собирались всевозможные толпы, жаждавшие себе тех или других выгод. О родном Отечестве никто не думал. Каждый думал о своих “животишках”.
Эту слабую сторону русских людей XVII века хорошо знали самозванцы, и в своих грамотах они упоминали о тех всевозможных привилегиях, какие ими будут даны, когда кто-либо из них воцарится. Так действовал Лжедимитрий I. Таким способом к себе привлек и второй самозванец – Тушинский Вор.
По замечанию летописца, в это время “Россия утопала в пучине крамол”1). Но это были только внутренние беспорядки Московского государства, вызванные самозванцами, которые тяжелым бременем отражались на всей экономике страны.
Еще тяжелее, стало русскому государству, когда Сигизмунд III в 1609 году решил оккупировать русскую землю и в качестве колонии присоединить к Польше. Москва была оккупирована поляками, которые чувствовали себя полновластными хозяевами столицы. В это же время главный центр северо-запада России – Великий Новгород – был оккупирован шведами. Юго-восток и юг Московского государства признали царем сына Марины – “воренка”.
Таким образом, из всех хищников, набросившихся на истерзанное внутренними смутами отечество, львиные доли достались Польше и Швеции. Русский народ перестал быть хозяином своей Родины, так как он был сплошь и радом ограблен, приведен в ужас и искал спасения в бегстве в лесные трущобы. Обессилевшая страна находилась под пятой польско-шведских интервентов. Нашему Отечеству они угрожали полным уничтожением государственной независимости, которое в течение семи прошедших веков ценою больших трудов и войн было собрано нашими предками. Но с потерей своей государственной независимости Руси грозило уничтожение и самой русской национальности, языка, вековых обычаев, к которым с презрением и ненавистью относились иноземцы; а с потерей национально-государственной независимости нашим предкам грозило уничтожение самого драгоценного для них сокровища – православной веры. Иностранные захватчики готовили русским людям ту же участь, которой подверглись еще раньше наши западные соседи – болгары, сербы, чехи.
В это грозное время наши предки надеялись, что только Церковь спасет гибнущее отечество, но ей, также как и государству, угрожала опасность полного подчинения римскому престолу. Искони римские “наместники Бога на земле” стремились подчинить себе православную Русь, но проходили века, менялись папы на римском престоле, но их главная задача – окатоличить Русь – оставалась неизменной. Они все время зорко следили за Россией и терпеливо ожидали благоприятного случая, чтобы осуществить на деле свою, лелеянную веками, мечту. И вот для них наступил долгожданный момент. К ним, в частности к папе Клименту VIII, обращается за помощью первый самозванец. Неописуема была радость у иезуитов, когда они увидели, что папская вековая мечта может осуществиться с их помощью. Искатель престола “царевич Димитрий” в их руках, и они могут спокойно заняться своей пропагандой в Московском государстве.
Папа чрез иезуитов обещал оказать самозванцу всестороннюю помощь, но только с тем условием, если он, пред своим вступлением на “отеческий” престол, примет католическое вероисповедание и даст клятвенное обещание о приведении всех своих подданных к подножию апостольского престола. Самозванец с радостию принял предлагаемые условия, а римский папа, приняв его в свое лоно, впоследствии стал всесторонне помогать ему, в основном, снабдив его отцами-иезуитами, которым было поручено утвердить в католической вере “московского царевича”, а также среди московских жителей доказывать его истинное царское происхождение, когда он станет во главе всего русского государства. И действительно, в течение всего похода на Москву иезуиты находились с ним; они принимали участие в его свадьбе с Мариной Мнишек.
Нам трудно сделать вывод, что вышло бы из их деятельности, если бы так скоро и неожиданно не был убит их ставленник на московский престол. Однако, несмотря на такой трагический исход их интриги, римские папы не потеряли надежды когда-либо окатоличить русское государство.
Как только появился новый авантюрист – ЛжеДимитрий II, иезуиты вновь окружили его. Учтя свои первые ошибки, которые произошли с Лжедимитрием I, они стали действовать осторожно. Иезуиты составили “наказ”, в котором подробно была разработана деятельность нового “самозванца”. Но судьба не была столь милостива к Тушинскому Вору. Ему не суждено было ходить по древним улицам белокаменной Москвы, он был убит своим приближенным при бегстве в Калугу.
Но и на этом печальном факте римские папы не успокоились; они избрали новую жертву своих страшных притязаний – Сигизмунда III, польского короля. Приступив к открытой интервенции против русского государства, Сигизмунд в письме к генералу иезуитского ордена ясно писал: “что Московская война начата была им в интересах римско-католической веры:
Yravis et ardua susuprti a nobis in Moschos belli dliberatio ingentesque divinal glorial et Catholical religionis promovende conatus 2)
С самого начала военных действий между польским королем и Римом велась переписка. Так, в одном письме в 1609 году Виленский римско-католический епископ писал папе, что польский король открыл военные действия “помышляя о распространении там (в Московском государстве) римской веры” 3)
Когда Смоленск пал – Сигизмунд, благодаря папу за поздравление со взятием Смоленска, в ответном письме своем (в сентябре 1611 г.), обещал и впредь поступать сообразно с интересами св. отца и христианской веры.
В другом письме папе Сигизмунд обещает явить себя благодарным Богу за Его благодеяния и позаботиться о насаждении римско-католической религии в северном княжестве. Во всех приведенных письмах идет речь о пропаганде римско-католической веры в московских областях. 4)
С такими целями и двинулись интервенты, возглавляемые Сигизмундом, на Русь. И не зря патриарх Гермоген говорил Салтыкову: “вижу православной вере поругание, вижу разорение святых церквей, слышу в Кремле пение латинское и не могу терпеть”.
Весь ужас польской интервенции раскрыли в своей грамоте жители смоленского округа, и русские поняли, какая страшная опасность грозит не только русской народности и русской государственности, но и православной вере.
Кратко описав все бедствия, постигшие родное отечество, перед нами встает вопрос – кто же вдохновил и объединил русский народ на борьбу с врагами государственности и веры? Этой могущественной силой русского народа, уничтожившей врагов и отстоявшей единство и независимость русского государства и восстановившей в ней государственный порядок, – явилась православная вера. “Именно, вера святая и являлась часто единственною в таких обстоятельствах утешительницею народа и спасительницею Отечества. В самые страшные минуты для нашей отчизны, когда во всем своем ужасе восставал роковой вопрос: быть или не быть России, двигателем народной мысли и силы всегда являлось именно Православие”. 5)
Православие объединило враждующих между собой русских князей, тем самым “сплотило политический организм России и укрепило ее могущество; оно всесторонне проникло собою в жизнь русского народа и наложило свою неизгладимую печать на все проявления этой жизни”. 6)
Православная вера явилась и основою русского национального патриотизма, воспитав в русском народе мужественную преданность своему отечеству и своей Церкви, о чем свидетельствует наша история. “Восстанем за православную веру”, – обращался патриарх Гермоген к своей пастве в своих грамотах. Со словами воодушевления: “умрем за Пресвятую Богородицу и святых угодников Божиих” – поднимаются москвичи против поляков, бесчинствующих в столице. С призывом: “прольем кровь свою за дом Пресвятыя Троицы” – отбивают приступы польских оккупантов мужественные защитники Троицкой обители. “Умрем за святую Софию”, – бросаются новгородцы на шведов во время их штурма Новгорода.
Так русский народ самоотверженно защищал свою православную веру, которая для него явилась главнейшей объединяющей силой и оплотом государственного могущества.
В рассматриваемую нами эпоху, когда было уничтожено политическое единство и началась социальная вражда, Церковь напомнила русским людям, что они братья во Христе, и поэтому, во имя веры Православной надо оставить вражду и свои личные счеты и объединиться в единой борьбе с врагом. Представители церкви – архипастыри и безвестные пастыри – явились главными руководителями в этой борьбе за родное Отечество. Не носители государственных функций, не предводители сословий, а русское духовенство объединило народ общим постом и покаянием и, примирившись друг с другом, народ встал на борьбу за свою государственную независимость, о чем свидетельствуют смоленская, московская, нижегородская и другие грамоты.
“Представители Церкви в лице Патриархов – Иова, Гергомена; Митрополитов – Ефрема Казанского, Исидора Новгородского; владык – Тверского Феоктиста (который был убит приверженцами тушинского вора), Суздальского Галактиона (умер в изгнании при Лжедимитрии II), Псковского Иосифа и, наконец, митрополита Ростовского Филарета, платили ценой жизни, чтобы поднять народный дух. Мученики и страдальцы чуть ли не на развалинах спасали веру, национальность и государственность”. 7)
По выражению нашего отечественного историка Карамзина в то время: “в духовенстве особенно сияла доблесть”. 8)
Историк Н. И. Костомаров, изучивший начальную эпоху XVII века, так говорит о заслугах духовенства пред отечеством в рассматриваемый период: “Государство Московское, как ни долго составлялось, но в эти печальные годы стало показывать признаки разложения. Но в Руси крепче государства была другая соединяющая связь – вера. Пскович, новгородец, русский казанец, сибиряк, казак, – все чувствовали одинаково, что они православные, все люди одной русской веры, принадлежат одной Церкви.
В житейских бедах, не находя ни средств, ни способов избавиться, русский человек видел единственную отраду в уповании будущей жизни, а к ее достижению вела – Церковь. Понятно, что народ сохранял в ней то, что было дороже, что оставалось в утешение тогда, когда все отнималось. Понятно поэтому, что чем угнетеннее его положение, тем он живее ощущает важность Церкви. Тут все одинаково чувствовали, одинаково мыслили и все одинаково поднимались против поляков, когда убедились, что поляки, овладев Москвою, посягнут на эту святыню.
Вообще, следует сказать, что духовенство, главным образом, боролось с врагами веры и отечества, что ему и принадлежит та заслуга, что с одной стороны православие русских, в это время, осталось целым, а с другой – и государство русское осталось навсегда независимым, самостоятельным”. 9)
Таким образом, “народные массы, отстаивавшие русскую государственность, наряду с Ляпуновыми, Миниными и Пожарскими, имели для себя единственных вдохновителей в своих народных же, сельских пастырях”. 10)
К исследованию о заслугах пред Родиной и Церковью нашего русского духовенства в эпоху польско-шведской интервенции мы и переходим.
Отмечая патриотическую деятельность духовенства, мы не говорим, что оно защищало только свои, а не государственные интересы.
Патриотическое движение поднятое народными пастырями, имело своей целью спасти Отечество от иноземного завоевания и восстановить в нем государственный порядок. А для этого необходимо было уничтожить вражду и ненависть и объединить народ в единой борьбе с одним врагом. Все это сделало русское духовенство.
Примечания
1. Рублевский П. Гермоген, патриарх Всероссийский // Странник. 1864. С. 82.
2. Жукович П. Московская смута начала XVII века и ее отражение в литовско-польском государстве // Христианское чтение. 1902. С. 660.
3. Там же. С. 659.
4. Там же. С. 660.
5. Царевский А. Значение православия в жизни и исторической судьбе России // Православный собеседник. 1898. Ч. II. С. 317–318.
6. Там же. С. 303.
7. Покровский И. “Значение высшей русской иерархии и исторические условия ее служения Церкви и государству до конца XVII века // Православный собеседник. 1898. Ч. 1. С. 439.
8. Карамзин И. М. История государства Российского. СПб., 1843. Т.XII. С. 76.
9. Преображенский И. В. Исторические заслуги нашего духовенства пред престолом и Отечеством. СПб., 1900. С. 10.
10. Глубоковский Н. Православное русское белое духовенство по его положению и значению в истории. Петроград, 1917. С. 8.
